Наш веб-сайт использует файлы cookie, чтобы предоставить вам возможность просматривать релевантную информацию. Прежде чем продолжить использование нашего веб-сайта, вы соглашаетесь и принимаете нашу политику использования файлов cookie и конфиденциальность.
Налоговый консультант EY Владимир Фесенко рассказал, почему частные инвесторы, у которых есть брокерские счета, не платят налоги на инвестиционный доход. По его мнению, проблема кроется вовсе не в высокой ставке 10%, а в принципах налогообложения. Всего эксперт выделил шесть проблем казахстанского законодательства. Его речь приводит корреспондент «Курсива» с конференции Freedom Tax Talks.
«Наверное, самая важная проблема – это то, что у нас не суммируется совокупный доход от инвестиционной деятельности. То есть мы получаем наш брокерский отчет и видим, что рынок был разный: какие-то эмитенты падали, какие-то росли. Мы смотрим на чистый финансовый результат: заработали мы или потеряли. Соответственно, в любой другой стране правила такие, что если мы провели кучу сделок и получили много убыточных, мы смотрим на чистый финансовый результат и платим налог с него. В Казахстане это не так. Мы должны почему-то убрать все убыточные сделки и обложить только прибыльные сделки. Это достаточно большая проблема», – считает Фесенко.
За рубежом, если трейдер понес убытки за какой-то налоговый период, он может перенести их на следующий период. Однако в Казахстане такие правила не действуют. Это, по его мнению, вторая важная проблема.
«Третья проблема – у нас не учитываются сопутствующие расходы по ведению нашей торговой деятельности. Если мы торгуем ценными бумагами, у нас есть комиссия биржи, комиссия брокера, кредитное плечо и так далее. То есть расходы, которые, к счастью, невелики к сумме сделки – плюс-минус составляют до 50% от всего. Соответственно, наше законодательство, в отличие от многих других, не позволяет сопутствующие расходы вычитать», – пояснил Фесенко.
Четвертая проблема заключается в том, что если эмитент зарегистрирован в государстве с льготным налогообложением (в офшоре), то инвестор должен будет заплатить налог с валового дохода, а не с чистого.
Пятая проблема – в том, что налог на новые инвестиционные инструменты (деривативы, ETF) облагается также с валового дохода. Шестая проблема – это зачет иностранного налога. В кодексе прописано, что фискальные органы могут зачесть иностранный налог, если инвестор принесет подтверждающую справку о том, что он оплатил налог уже в другой стране. На практике сделать это бывает крайне сложно.
«Давайте посмотрим на примере. У нас есть продажа от одной ценной бумаги, и мы получили прибыль $10 тыс. Убыток – $4 тыс., биржевой сбор – $300, убыток прошлого периода – $2 тыс. Итого, чистый финансовый результат с учетом убытка прошлого года у нас получается $3700. В Великобритании мы не заплатим налога вообще, потому что там есть необлагаемый порог. В России при ставке 13% мы заплатим $481. В Казахстане при ставке 10% мы заплатим $1000. Получается, у нас эффективная ставка 37%. Почему люди боятся всеобщего декларирования? Потому что не хотят платить 37% от своего дохода. Причем у нас есть случаи, когда люди платили 100% эффективной ставки налога, то есть человек все, что заработал, отдал государству», – привел пример Фесенко.
