Почему Россия всегда на грани коллапса
Сегодняшняя Россия в своей устойчивости оказывается похожей на поздний СССР. Объективно все надежно закреплено, серьезных угроз нет, власть контролирует ситуацию. Но в любой момент все может начать сыпаться, потому что главный источник угроз для системы коренится в том, как она устроена. А устроена она так, что может заняться саморазрушением и без появления серьезных проблем.
Путинская система сегодня выглядит как никогда неуязвимой. В прошлом остались первые поражения на фронте и шок от западных санкций. Теперь войска движутся вперед, нефть продается на Восток, а щедрые госрасходы на войну обеспечивают и экономический рост, и лояльность населения. Кажется, что всё в России – от ВПК до средних школ – успешно приспособилось к новой военной реальности. Теперь Кремль может позволить себе воевать с Украиной и Западом столько, сколько потребуется. И даже трагедия масштаба недавнего теракта в Крокусе не заставит его остановиться и призадуматься о выбранном курсе.
Успехи России в адаптации к войне действительно превзошли ожидания. Однако есть в российской госмашине один элемент, который работает чем дальше, тем хуже, и никаких попыток адаптации там не просматривается. Речь про систему принятия решений. В этом вопросе режим не сделал никаких выводов из провалов начала войны, а, наоборот, стянул еще больше власти в руки одного человека, предоставив остальному госаппарату лишь исполнять, а еще лучше – предугадывать его желания. А такой конструкции не нужны никакие враги, чтобы в какой-то момент обнулить любые достижения.
Успеть до дедлайна
Сегодняшней России, как и позднему СССР, приходится спешно и хаотично адаптироваться к новой реальности, которую на нее неожиданно обрушил Кремль, не потрудившись объяснить, как теперь жить. Но если логика трансформации, инициированной Горбачевым, вела через потрясения к созданию новых институтов, то логика путинской трансформации загоняет систему лишь во всю большую концентрацию власти в руках лидера. В результате подходы, оценки и даже просто состояние одного человека превращаются чуть ли не в единственный фактор при принятии решений.
Организованная таким образом система в принципе не может быть устойчивой – независимо от того, кто именно оказывается этим единственным человеком. Что уж говорить о ситуации, когда единственный источник решений многие годы живет в плотном окружении угодливых придворных, которые только пестуют его предвзятости, обиды и мании. Тут риски неверных приоритетов, искаженного восприятия, всплеска эмоций и концентрации на одном решении как панацее от всех бед возрастают многократно.
А дальше на их пути уже нет никаких фильтров – все сразу превращается в государственную политику. Собственно, вторжение в Украину два года назад было именно таким неверным и разрушительным решением одного человека. Почему оно должно быть последним, если в предыдущий раз остальной системе оказалось проще под него подстроиться, чем вовремя остановить или попытаться отмотать назад.
К тому же в сегодняшней России единственный источник решений находится уже в почтенном возрасте, что накладывает его личные временные рамки на курс развития всей страны. И дело тут не в мифических болезнях Путина – при его доступе к современной медицине почему он должен прожить меньше, чем Мугабе (дожил до 95) или Фидель Кастро (до 90)?
Однако Путин с его одержимостью историей не может не осознавать, что он уже находится у власти дольше, чем абсолютное большинство российских правителей. Он уже с большим запасом пересидел и Брежнева, и многих императоров. Через считанные годы он обгонит и Сталина, и Николая I, а через девять лет оставит позади даже Екатерину II, став самым долгим правителем со времен Ивана Грозного.
Мало того, в свои 71 Путин несомненно в курсе, что приближается к возрасту, когда умерли большинство его предшественников: Ельцин – в 76, Брежнев – в 75, Хрущев – в 77, Сталин – в 74. Единственное исключение – Горбачев, проживший более 90, но он и у власти провел сравнительно немного.
Все это рисует перед Путиным горизонт в пять-шесть лет активного правления, за которые он должен успеть завершить все, что планировал. И этот срок в пять-шесть лет может сидеть у него в голове, предопределяя решения, но оставаясь незаметным для всех остальных. Это может породить опасные расхождения в восприятии, когда Россия вдруг начнет действовать непредсказуемо и иррационально, с точки зрения остального мира, просто потому что Путин опаздывает к своим внутренним дедлайнам.
В 1970-х иранский шах бездумно залил страну нефтяными деньгами, потому что спешил увидеть Иран модернизированным до того, как умрет от рака. Но вместо ускоренной модернизации нефтяная щедрость настолько обострила социально-экономические диспропорции, что в конце жизни шах смотрел не на Иран в клубе развитых стран, а на Исламскую революцию. Похожим образом Гитлер в конце 1930-х считал, что раз война с Англией все равно неизбежна, то лучше начать ее прямо сейчас, пока ему всего 50, а не дожидаться, когда возраст и слабеющее здоровье затуманят его стратегический гений.
Мы можем только догадываться, как работают внутренние часы у Путина. Но неожиданное вторжение в Украину после более 20 лет у власти подсказывает, что они у него определенно есть, и время на них не бесконечно.
Полную версию читайте тут.
- Последние
- Популярные
Новости по дням
1 мая 2024
