Военная Алина Михайлова про "лето в Крыму для идиотов", потери на фронте и почему воевать будут все

24.01.2024, 20:55 tsn.ua

Алина Михайлова рассказала о ситуации на фронте.Военный корреспондент ТСН Наталья Нагорная пообщалась с Алиной Михайловой – руководительницей медицинской службы "Ульф" Первого отдельного штурмового батальона "Волки Да Винчи" им. Дмитрия Коцюбайло.Алина откровенно рассказала о том, какой видит победу, реально ли выйти на границы 1991 года, нужно ли говорить правду о потерях, о том, что происходит на фронте. Военнослужащая рассказала, как переживает потерю любимого, благодаря чему держится, о работе с психиатром и нежелании общаться с людьми.Расскажи про "Ульф", так понимаю, что ты создала эту медицинскую службу?Алина Михайлова: У нас были погибшие ребята, которых потенциально, если бы было несколько экипажей, а не один дежурный, то их был бы шанс спасти. И тогда я пришла и предлагала – давайте попробуем создать в роте свою медицинскую службу. Так как мы добровольцы, там это было так – у тебя есть инициатива, ты можешь заниматься, чем хочешь.А потом удалось сделать медицинскую службу "Ульф". И до начала полномасштабной войны это был один экипаж – с одним медиком, одним водителем. Сегодня же медицинская служба "Ульф" в составе Вооруженных сил Украины. И на сегодняшний момент у нас по штату, у меня в подчинении 33 человека.Алина Михайлова о работе медиков на фронтеВсе люди, которые ранены, чаще всего – это твои знакомые. Насколько это сложно?Алина Михайлова: У нас жизнь человека на первом месте. Это так было при жизни "Да Винчи". Это была самая высокая ценность, которая вообще есть. И сейчас с этим немного сложнее, потому что формат войны снова меняется.И вот эти ценности, за которые я пытаюсь бороться, чтобы они сохранялись, чтобы мы не превратились, несмотря на отсутствие Дмитрия, в, как говорят, "махровый пехотный батальон", где жизнь людей ничего не стоит.В какой-то момент у меня уже были мысли, что, может, наш батальон просто хотят уничтожить, потому что было очень сложно, у нас были бешеные потери. Мы потеряли, во-первых, командира, а дальше мы начали терять с огромной скоростью наших профессиональных бойцов. Мы начали воевать прикомандированными бойцами.И поэтому вот какой-то период времени, в котором мы участвовали в боевых действиях, он был тяжелым. Обычно мы выполняем задачи человеческими ресурсами, то есть людьми. А очень бы хотелось, чтобы мы в XXI веке больше воевали технически, чем так.Михайлова о проблемах на фронтеПочему мы не воюем технически?Алина Михайлова: Это тоже хороший вопрос. А почему у россиян есть "Шахеды", почему у россиян есть "Ланцеты", а у нас ничего нет? Напоминаю, что Украина в состоянии войны 10-й год. То есть для нас, наверное, масштабная война не началась вот так вот резко. И когда мы говорим, нам говорят, что мы должны экономить патроны, извините, мне хочется спросить, что?Я довольно поверхностно на уровне просто воюющего батальона, но вот эти реалии, они мне кажутся очень такими нежизнеутверждающими. Почему мы не воюем техникой? Потому что у нас ее нет.А почему на 10-й год войны у медиков на "Кейсоваке" нет бронированной гусеничной техники? Ну почему? Ну неужели за 10 лет мы не смогли сделать что-то свое? Почему мы не могли разворачивать такие заводы где-то, ну, не на территории, с кем-то сделать какие-то там партнерства, не знаю, контактировать с кем-то. Ну то есть куча вопросов, на которые нет ответа.На сегодня война, вот у нас большинство раненых, которые были у меня, от сбросов и от FPV россиян.Я не имею ничего от командования Медицинских сил, кроме бронированной техники, и она – помощь от Британии, которая пришла мне на батальон от Вооруженных сил. Все остальное – все легковые машины, шприцы, аппаратура, хирургические наборы, турникеты, бандажи. Даже препараты, опиаты – они у меня все волонтерские.Так мы людей в ВСУ не пригласим.Алина Михайлова: Все эти истории, что там кто-то не хочет идти в армию, все будут воевать. Хочешь ты этого, не хочешь ты этого. Просто нужно смириться с тем, что каждый сегодня призывного возраста, даже непризывного возраста.У нас на сегодня очень много анкет в батальон, мы сейчас проводим мобилизацию, ребята там по 20-21 год, 18-летние, которые там школу закончили, воевать будут все.Пока что сегодня у вас есть возможность выбрать, с кем вы будете воевать. То есть это батальон, подразделение, рота, где вы понимаете, что там есть хотя бы какой-то стержень идеальности, ценность ваша, как человека, я не говорю даже специалиста, а как человека.У нас сегодня батальон, нужны просто тупо бухгалтеры. Мы не можем их найти. Нам нужны финансисты. Мне нужен вообще слесарь-электрик для того, чтобы мне машины там ремонтировать. Этот человек не будет воевать. Он не пойдет на фронт.Я говорю за свой батальон, я не знаю, как в других отделах, но элементарно такие гражданские должности, абсолютно их сегодня не найдешь нигде."Все будут воевать" – Михайлова о нехватке бойцов на фронтеВы говорили, что все будут воевать, но мне кажется, что когда это говорят, люди в это не верят.Алина Михайлова: Потому что это говорят только военные. На уровне государства мы пытаемся сглаживать кривые углы, и я не понимаю, для чего. Сегодня такой дефицит кадров, сегодня такой дефицит кадровых военных.То есть если вы спросите у вменяемых офицеров, кого вам не хватает, он скажет, да, мне не хватает, конечно, пехоты, но он скажет, что и не хватает офицеров младшего офицерского состава, командиров, водителей, командиров роты, на них просто нет людей. Потому что кадрового резерва нет.Его не было. Почему? То есть часть из людей уже погибли или ранены, и они не вернутся в войска, а других – где мы их будем брать? Это я говорю об офицерском составе.Если мы говорим о солдатских и сержантских должностях, у нас на комплект подразделения разделили более 50% в своем преобладании. Как мы собираемся набрать этих людей? Тем, что мы будем ходить и говорить, типа, да ты еще посиди здесь, да вот еще немного, да вот совсем скоро, да вот мы в Крыму будем на следующий год, я это обожаю. И ты сейчас должен готовиться, выбрать подразделение, идти в ТЦК, давать бумажки, вступать, проходить КМБ и готовиться. Ну то есть других вариантов нет и не будет. Ну есть другой вариант, что мы тогда проиграем войну.Возможно, люди не понимают, а как же это "мы проигрываем войну"?Алина Михайлова: Мне не снятся никакие кошмары, мне не снится ничего, но когда у меня супер подавленное настроение, я вечером закрываю глаза, я время от времени пытаюсь в своей голове прокрутить, что мы там пережили, как подразделение, в последние месяцы.И я в своей голове слышу, как в прямом эфире люди, которых я знаю годами, умерли. Прямо в прямом эфире.И ты никогда к этому не привыкнешь, и ты никогда этого не простишь. И это вот эти голоса, эти фразы, они всегда будут с тобой всю твою жизнь. Какие бы ты лекарства не принимал, сколько раз психиатру, психологу это не рассказывал. Это будет с тобой всегда.И когда позиция за позицией отдается, а наши командиры должны каким-то образом мотивировать бойцов стоять, стрелять в ответ. У нас была ситуация, это были разговоры также по рации, когда боец говорит, ну вот они заходят на позицию и мой личный состав отказывается выполнять задание. Такие тоже есть. Люди боятся. Не все киборги, не все суперштурмовики. На позиции, как правило, простые ребята, которые тоже не родились для того, чтобы быть штурмовиками.И один из наших командиров говорит, смотри, ты должен сейчас собраться, вы должны дать бой, вы должны стрелять в них. То есть это вопрос, что ты не стреляешь где-то в миномет, у тебя прямой контакт, ты видишь перед собой врага в российском пикселе с оружием, который хочет убить тебя.И наш командир говорит, смотри, если ты сейчас не дашь бой, твою позицию заберут, потом заберут другую позицию, а через месяц мы будем в Киеве воевать, в Киеве твоя семья. Ты хочешь, чтобы там была война? Ну он говорит – нет.Говорит, тогда мы все должны дать бой сейчас вместе, потому что на соседней позиции я, с левой позиции – другой наш взвод. Если одна позиция сломается, другие позиции, соответственно, отпадают так же, они отрезаны. Это же все-таки цепочка.И ты понимаешь, что гибнет твой личный состав, ты можешь каким-то образом его что-то мотивировать, и ты можешь во всем этом принимать решения, отдавать приказы, и они не всегда хорошие, и они не всегда такие, из-за которых никто не погибнет.И это огромная ответственность эмоциональная, моральная, и с ней очень сложно жить. Очень сложно жить, когда слышишь, как в рации гибнут твои бойцы, а ты ничего не можешь сделать. Да, их прикрывает пулемет, да, их прикрывает миномет, но плотность противника и то, как он использует средства, опять же такие FPV, РЭБ и т.д., она настолько велика, что мы просто не выдерживаем этого.И, ну там фронт на сейчас, он более-менее устойчив, возможно потому, что зима. А весной снова у нас будут откатываться позиции. Ситуация в тех же Крынках. Сколько там положили бойцов? Никто не знает.Алина Михайлова о потерях ВСУНо мне кажется, что очень немногие осознают, насколько много погибло именно наших людей. Именно наших – и гражданских, и военных. Ты можешь это число, я не скажу озвучивать, но представить?Алина Михайлова: Я там знаю свои данные по батальону, и для нас они шокирующие на самом деле. Но я не могу представить, а я знаю еще своих, тех, кто прикомандирован к нам, я знаю их, потери, в частности.Я понимаю, сколько позиций наших где-то было потеряно, и сколько на этих позициях - это же вопрос трех метров земли, сколько было реально пролито крови за эти три метра земли.Это же вопрос, что большинство людей не понимает, а что такое вообще война, как это происходит. Где-то так – пиф-паф, стреляли, там зашли красиво. Нет, это не так происходит. Это происходит не так, и это понимание потерь в целом, вот в день, сколько погибло бойцов по всей линии фронта, я даже не могу себе это представить.Алина Михайлова / Фото: Офис президента Украины Возможно, люди не идут на войну, потому что думают, что это очень страшно. Как подготовить людей к войне? Что можно сделать для этого?Алина Михайлова: Никто не говорит, что это не страшно. Это очень ст