Наш веб-сайт использует файлы cookie, чтобы предоставить вам возможность просматривать релевантную информацию. Прежде чем продолжить использование нашего веб-сайта, вы соглашаетесь и принимаете нашу политику использования файлов cookie и конфиденциальность.
После объявления "частичной мобилизации" сотни тысяч россиян решили покинуть родину. DW удалось поговорить с теми, кто оказался в Германии, а также с волонтерами, которые помогают уклонистам.
После объявления "частичной мобилизации" 21 сентября сотни тысяч россиян выстроились в очереди на границах. Точных оценок пока никто дать не может, но количество россиян, уже сбежавших или все еще бегущих из страны, чтобы избежать мобилизации, вероятно, превышает численность войск, вторгшихся в Украину в феврале. DW удалось поговорить с теми, кто уже смог добраться до Германии, а также с волонтерами, которые здесь помогают уклонистам.
Илья жил в Екатеринбурге, занимался автомобилями. 21 сентября у него была смена, он говорит, что все на работе ждали выступления президента: "Ждали долго, дождались. Я сразу же на работе собрал вещи. Собрал и уехал, сказал, что я увольняюсь, потому что у меня в военном билете - первая категория, я из тех, кого будут призывать в первую очередь. И у меня несколько специальностей: снайпер, командир боевой машины, наводчик гранатомета. К тому же у меня есть бумажка "мобилизационное предписание", там написано, что я в течение 38 часов после объявления мобилизации должен сам явиться в военкомат, не дожидаясь повестки. Я знал, что я в России живу, поэтому решил не играть с судьбой".
Илья закончил МИФИ по специальности физик-ядерщик, а потом решил пойти в армию, пройти срочную службу: "Интересно было посмотреть, что это и как там все устроено. И у меня было убеждение, что армия - это что-то мощное, сильное, крутое. Оно полностью исчезло. Я увидел, что там - полный бардак. В армии у меня окончательно все встало на свои места. Я стал больше понимать про нашу политику, у меня за год в армии какое-то мнение свое сформировалось". По словам Ильи, все прописанные "специальности" - это формальность, его ничему не научили, и сейчас он был бы абсолютно бесполезен как солдат.
С работы Илья поехал на дачу, чтобы не возвращаться домой, где он прописан, и созвонился со своей подругой. Она помогла ему найти других людей, чтобы вместе с ними ехать в Казахстан. Вечером 22 сентября трое мужчин выехали из Свердловской области, около трех часов ночи они были у границы. "Там уже была огромная пробка, - вспоминает Илья, - мы общались с другими людьми в очереди, как-то все друг друга поддерживали. В час дня 23 сентября мы перешли границу". На российской границе Илью и его товарищей не допрашивали. "На казахстанской границе пограничник спросил с ухмылкой, куда мы едем и зачем. А мы придумали историю заранее: если что, мы едем в горы снег смотреть. Пограничник начал смеяться. И мы тоже", - вспоминает Илья.
Трое мужчин провели еще несколько дней в Казахстане, преодолевая по 1000 километров в день. Потом Илья улетел в Германию, в Кельн, где решил подать документы на убежище. "Я был в Германии два раза до этого, - делится Илья. - Мне очень нравится менталитет немцев, их спокойный ритм жизни, их приветливость. И если у меня будет возможность остаться в Германии, легально работать или учиться, выучить немецкий, я бы очень хотел остаться".
Ольга сбежала из России в Германию 26 сентября, потому что "решила не дожидаться повестки". Девушка работала врачом-эпидемиологом в Москве, в 2020 году она закончила университет и устроилась работать по специальности, сдала документы в военкомат, но военный билет уже тогда решила не забирать: "Я по ковиду знаю, какое отношение у нашего государства к гражданам, а к врачам - особенно. Я тогда была беременна, и нам перед выпуском из университета под угрозой невыдачи дипломов предлагалось бесплатно поработать в ковидных госпиталях. Об этом потом написала DOXA, я же решила, что билет забирать не буду, вдруг война", - вспоминает она.
Ольга родилась в Ростове-на-Дону, ее мама родом из Мариуполя, а отец - русский, действующий военный с 30-летним стажем. Девушка говорит, что по возрасту его, скорее всего, уже не мобилизуют: "Он поддерживает эту войну, но я понимаю, почему. 20 лет пропаганды! Все силовики имеют профдеформацию, они живут в своем собственном мире. С началом войны наша семья реально раскололась на две части. По линии мамы пострадали почти все, жилье разрушено. Бабушки выживали без света и воды, связи не было, а мы ничем не могли им помочь".
24 февраля Ольга написала пост в Instagram - высказалась против войны. Через 40 минут ее бывшему мужу позвонили из службы безопасности его предприятия (он работает в госкорпорации), а еще через час о содержании поста сообщили ее отцу: "Обоим просто моментально сказали молчать, если не хочется проблем - от увольнения до статьи". Ольга признается, что думала уезжать еще в марте, но было много личных проблем: "Я приехала в Германию к партнеру, на несколько недель, и мы решили, что будем ускорять мою эмиграцию".
21 сентября Ольга поняла, что уезжать надо немедленно. "Тем же утром я созвонилась с товарищем, он довольно медийный врач-невролог, работает в Иркутске в "бюджетной" медицине. Обсудили ситуацию, у них были тревожные предупреждения от руководства. До частных организаций и бизнеса все худшие новости доходят тогда, когда уже поздно. Бывших однокурсников, которые работают в Роспотребнадзоре на юге России, вызывали в военкоматы. Повестки начали приходить даже тем врачам, кого никак не должны были мобилизовать. Даже наличие маленьких детей у женщин или беременность раннего срока не являются основаниями для отсрочки. Повестки могли вручить подло - например, вызвав в бухгалтерию", - рассказывает Ольга DW.
24 сентября девушка собрала чемоданы, оставила кошку родным и уехала из города. Из Москвы - в Петербург, на следующий день - к финской границе, потом - самолет до Стокгольма, из Стокгольма - в Берлин, где девушку встретили близкие. "Автобусы к границе шли по выделенной полосе, и все равно мы стояли пять с половиной часов. В автобусе было очень много мужчин, почти все выезжали именно из-за мобилизации, постоянно были разговоры про военные билеты. В итоге мы приехали в аэропорт в том же составе, в котором уезжали из Петербурга. Но водитель очень переживал. Сказал, что у него с рейсов уже снимали людей", - рассказывает Ольга.
На вопрос, почему она уехала, Ольга отвечает прямо: “Я не хочу, чтобы страдали люди. Я не хочу, чтобы раскалывались семьи. У меня есть родные в Украине, которых я не видела много лет из-за геополитики. Как я должна туда [на войну] идти "по долгу службы"? Я не могу выразить свою позицию, не рискуя получить статью "о дискредитации" или сесть за экстремизм. Я не хочу участвовать ни в чем, что связано с политикой государства, которое загоняет людей в угол".
Среди коллег Ольги пока никого не мобилизовали, все получили "бронь". Но действует она всего 6 или 12 месяцев. К тому же, по словам Ольги, бронь пока могут сделать только бюджетные учреждения и госкорпорации: "Если работаешь в частной медицине, никто защитить тебя не сможет".
Про дальнейшие планы Ольга не может сказать ничего определенного: "Мне стыдно просить убежища и сидеть на пособиях, я знаю немецкий и ищу любые пути легализации труда. Но пока ни одно ведомство не может мне помочь. Я уже въехала в страну, но с моей визой нельзя просто начать спокойно жить и работать. Я не знаю, как можно сидеть и ждать стандартные визовые процедуры у себя на родине неделями, если отсчет пошел на сутки, а после повестки выехать уже невозможно? И даже квалификация сейчас меня не спасает. Виза истекает, и это - проблема".
Многие люди, как Илья и Ольга, принимали решение уехать за несколько часов или за пару дней, оставляя дом и любую уверенность в будущем позади. DW поговорила с волонтером из компании Deutscher Agent, которая консультировала уклонистов, помогая им решиться на этот шаг, поддерживая советами.
Артем уже четыре года работает в агентстве, которое помогает оформлять документы для учебы или работы в Германии. 24 февраля их коллектив моментально принял решение бесплатно консультировать украинцев. После объявления мобилизации в России фирма стала бесплатно помогать тем, кому может грозить призыв. С 21 сентября Артем лично проконсультировал десятки человек. "Особенно тяжело было в первые дни, - делится волонтер, - мы работали по 16 часов в день, иногда даже больше. Мы слушали истории людей, которые стояли на границах и рассказывали, что за ад там происходит".
Артем говорит, что примерно половина обратившихся - врачи. "Средний возраст тех, кого консультировал я, - 28 с половиной лет. Самому молодому из тех, кто обращался, было 17, самому старшему - 54". Артем рассказывает, что врачей призывают вне зависимости от специальности: "Были такие ситуации: призывают терапевта - и он идет обычным фельдшером на фронт, просто на передовую, в самое пекло: либо выносить трупы, либо раненых ребят с поля боя. И этот человек - врач, но у него в военном билете было записано, что он - фельдшер".
О прохождении границы с Казахстаном Артем рассказывает из опыта своих подопечных следующее: "Спрашивают цель поездки. Это самый смешной вопрос. Конечно, на него все отвечают, либо что это туризм, либо что едут делать банковскую карту в Казахстан. Спрашивают, где работают. Бывают случаи, когда выдают "запрет на выезд": это бумажка, на ней - ФИО, кто выдал запрет (обычно это начальник пункта пропуска), его подпись. Маршрут следования, дальше графа "выдан на основании решения военного комиссариата по месту регистрации" и указана статья о мобилизации в Российской Федерации".
Об эмиграции в Германию и подаче документов на гуманитарную визу точных советов Артем дать не может: "Сейчас в Германии действует мораторий на депортацию в Россию, то есть если человек сюда приехал и подался на политическое убежище, то его не будут депортировать". Тем, кто хочет подать документы на политическое убежище в Германию, нужно либо прилететь с визой и подать их здесь, либо, если визы нет, купить билет на самолет с пересадкой в ФРГ. Артем рекомендует выбирать аэропорт Франкфурта-на-Майне, там транзитная зона работает круглосуточно: "Человек может во время пересадки выйти и сказать первому полицейскому, что он хочет податься на политическое убежище
